Любопытно и показательно, что речь не шла о живописи, колорите, экспрессии, а только о сюжетах картин. В связи с этим мне вспомнился приход в нашу школу нового — «продвинутого» — учителя рисования, который решил просветить (буквально!) советских школьников, показывая нам диафильмы с картинами русских передвижников. Показ тогда он предуведомил длинной речью, предупредив, что неподготовленный зритель в этих картинах ничего не поймет, ибо их надо «уметь читать». В дальнейшем он действительно учил нас читать «Боярыню Морозову» или «Не ждали», создавая просто-таки целый рассказ о героях картин. Так на уроке рисования лишний раз подтвердился литературоцентристский характер нашей культуры: картины передвижников являлись просто иллюстрациями неких историй, ненаписанных рассказов. Например, рассказа «Не ждали» или «Бурлаки на Волге». Первый мог написать Чехов, второй — Горький. Поэтому передвижники и остались сугубо региональным, русским явлением. Литературность нашей жизни очевидна. Она не кончается. Литературны картины Глазунова, литературен визит Путина к Глазунову: это просто рассказ Зощенко. Литературно обсуждение этого визита в блогах. <...> Россия — просто Эльдорадо для писателей. Здесь и копать не приходится: наклонись, подними и вставляй в роман. Персонажи бродят вокруг косяками, их не надо заманивать в сети, выковыривать из нор, ловить на живца, как в какой-нибудь чистой и здравомыслящей Швейцарии: они сами ломятся в романы. Они сами тебе подскажут и сюжетные ходы, только успевай записывать.С литературой у нас все в порядке. А вот с литературщиной жизни — другое дело. Жизнь все-таки не литература. Когда девушка, с которой ты познакомился в баре, рассказывает тебе свою придуманную, олитературенную биографию, — это неинтересно. Когда таксист выдает себя за поэта — это скучно. ...
Владимир Сорокин