Теплое и уютное классическое старомосковское произношение стало сдавать свои позиции. Филологи говорят, что причиной послужило давление со стороны Петербурга и новое поколение жителей Москвы, которым удобней читать слова в точности с их написанием. Хотя 50 лет назад речь москвича невозможно было представить без столь «вкусных» слов, как «булошная», «дощщь», «дьверь», «высокый», «лёхкый», «попить чийку», «иди отсуда».
Это являлось абсолютной нормой, которой, пожалуй, сейчас придерживается только Московский государственный университет. Эту такую домашнюю норму потеснили ленинградцы со своим «как пишется – так и слышится» и абсурдными «крЭм», «шинЭль», «рЭльсы».
Согласно лингвистическим исследованиям, старомосковская норма практически повсеместно в столице уступила питерской. Только 7% москвичей в слове «высокий» не смягчили «к», только 8% не использовали «э» в заимствованных словах вроде «шинель». А что касается некогда типично московского «дощщь», то теперь он превратился «дошть», «под дождём» и «под дожжём». Также теперь и привычные, являющиеся нормой «яиШница», «скуШно» и «сквореШник» произносятся в большинстве случаев согласно написанию. И только «што» и «конешно» произносит 100 процентов москвичей.
Возможно, это есть ни что иное, как нормальное становление новых канонов языка, которые тоже впоследствии будут восприниматься как классические. Но одно можно сказать точно, согласно мнению доктора филологических наук, ведущего научного сотрудника Института русского языка РАН Марии Каленчук: «Насчёт «гхэканья» можно успокоиться. Москва так не будет говорить никогда. Московское произношение формировалось долго и сложилось в саморегулирующуюся систему. А на систему повлиять чрезвычайно сложно — всё, что идёт с ней вразрез, безжалостно выбрасывается. И волжское «оканье», и южное «гхэканье», и рязанское «аканье-яканье» были отринуты системой очень давно. И бесповоротно. Так что здесь опасности нет. Пугает не то, что в Москве появилось слишком много носителей другой нормы произношения. Страшно, когда меняется слой населения, который воспринимается как носитель языка».