Консьержка сказала, что снова видела мой письменный стол на крыше.
Он стоял, такой хромой и молчаливый, в толпе ворон и смотрел на закат. А меня не было дома. Я ждала, пока водитель маршрутки доест густые сумерки ложкой и выедет мне навстречу. Дождалась. Теперь у стола радикулит; ночью он постанывает и вздыхает. А я утром выхожу на крышу, нахожу в пыли место, где три с половиной ножки надолго остановились, и здороваюсь с воронами, прилетевшими встречать рассвет. Ведь что-то он в них нашел?