Я медведь домашних труб, в тихие часы я прогуливаюсь по трубам, как по трубам горячей воды, так по трубам отопления и по трубам вентиляции, брожу из квартиры в квартиру, то есть являюсь медведем, который бродит по трубам.
Думаю, меня уважают, потому что благодаря моей шкуре трубопроводы содержатся в чистоте, без отдыха я мотаюсь по трубам, меня хлебом не корми, дай только погулять по этажам, то бишь поездить по трубам. Иногда я высовываю лапу из крана, и служанка Хуанита с четвертого кричит, что пошла ржавчина, а не то ворчу на уровне кухонной плиты на пятом, и кухарка Гильермина жалуется, что напор слабый. По ночам меня не слышно, по ночам я передвигаюсь совсем тихо, высовываюсь из дымохода поглядеть, пляшет ли наверху луна, да и скатываюсь обратно в котлы, что стоят в подвале. Летними ночами я плаваю на крыше в баке, исклеванном звездами, умываю морду сперва одной лапой, потом другой, а напоследок сразу двумя, и уж так мне хорошо, не передать.
Тогда я снова ношусь по всем трубам, от радости мурлычу, и новобрачные беспокоятся в своих постелях и пеняют на устройство водопровода в доме, включают свет и пишут на клочке бумаги памятку, чтобы утром не забыть пожаловаться привратнику. А я ищу, где не закрыт кран (всегда найдется такой на каком-нибудь этаже), тайком выглядываю из него и озираю темноту комнат, где обитают существа, которые не умеют бродить по трубам, мне их немного жаль -- таких неповоротливых и больших, храпящих и разговаривающих во сне, и таких одиноких. Когда утром они умываются, я ласково треплю их по щекам и, облизав им носы, улепетываю в трубу, и почему-то кажется мне, что я сделал доброе дело.